Александр КАПКОВ, пресс-служба Госдумы – специально для “Российской бизнес-газеты” (www.rg.ru/bussines) от 30.01.01
 Н.Арефьев |
“Пятый угол” для акционера |
Ожидает ли Россию новый передел собственности и пересмотр итогов приватизации?
Слово “приватизация” сегодня вновь на слуху в российском обществе. После весенних поправок Госдумы в законы об акционерных обществах и банкротстве их утверждение так и осталось на точке “замерзания”. По поводу обновленного закона об АО, отклоненного Советом Федерации, согласительная комиссия так ничего и не добилась. Поправки к Закону о банкротстве, наоборот, без препятствий прошли рассмотрение обеих палат, но на него было наложено вето Президента РФ. Причем ни новых предложений от Правительства, ни улучшенного президентского варианта закона нет. Что дальше? Об этом мы беседуем с заместителем председателя Комитета Госдумы по собственности Николаем АРЕФЬЕВЫМ.
Банкротская “заморозка”
– И все же, Николай Васильевич, проблемы банкротства и акционирования в “пятый угол” не отложишь. Нужно решить, как уйти от криминальных схем и пресечь перетекание собственности в теневую экономику. Не менее актуально и соблюсти гарантии государства на активы в АО, где у него контрольные и блокирующие пакеты акций.
– Критерием новаций должно быть соблюдение принципов национальной безопасности страны. Администрация Путина, как я понимаю, и не делает резких движений, чтобы потом не исправлять ошибки, слишком дорогие для государства. Хотя надо сказать, что и промедление с запуском новых антикриминальных механизмов банкротства так же чревато: оно отпугивает инвесторов, загоняет в долговую яму самих акционеров и развязывает руки криминалу.
– Не последнюю роль в разных способах банкротства играла сама процедура. Суммы долга в 500 минимальных оплат было достаточно, чтобы вполне законно поставить крест на предприятии. Потом планку для банкротства подняли в 10 раз (около 17 тысяч долларов). Но решает ли это проблему?
– Повышенный “ценз” для несостоятельности, конечно, важен. Но гораздо важнее было выяснить, почему это происходило. А “легкость” шла от принципа неплатежеспособности. За него, как за формальный повод, цеплялись и цепляются любые криминальные структуры. В новой редакции закона вместо принципа неплатежеспособности мы утвердили принцип неоплатности. Он дает должнику больше возможностей погасить долги перед кредитором. Ввели даже бухгалтерский критерий банкротства – отрицательную величину чистых активов.
В пользу недопустимости “легкого” банкротства говорит одна цифра: в арбитражных судах страны сегодня “зависли” дела более чем по семи тысячам предприятий. Во многих случаях нарочно разрушаются градообразующие предприятия, на улицу выбрасываются тысячи работников. Сейчас Президент частично поставил заслон безобразию на предприятиях ВПК, где контрольные и блокирующие пакеты акций (до 51 процента) решено отдать государству. Но здесь задействована только часть собственности страны. А госпрограмма санации должна охватить больше предприятий, ведь только на 2000 год от продажи акций предприятий было запланировано получить в бюджет 18 миллиардов рублей.
Зигзаги российской капитализации
– В упомянутый вами план 2000 года на продажу были предложены “Лукойл”, “Газпром”, “Роснефть”, “Аэрофлот”, “Связьинвест” и многие другие (в общей сложности 53) крупные предприятия. Законопроект “О приватизации госимущества и об основах приватизации муниципального имущества в РФ” также вносился еще весной позапрошлого года. Насколько оправдались расчеты получения указанных сумм?
– К сожалению, и на этот раз заявленной прибыли не было. Эти огромные по меркам страны деньги опять пропали, завязнув в делах о банкротстве и неправильной капитализации акций. Упомянутые предприятия обладают “дорогими” основными фондами и, как правило, в нынешних экономических условиях имеют высокую дебиторскую задолженность. Но часто, по распространенному сценарию, лицо, берущее бразды правления на “лежачих” предприятиях, в упор не замечало дополнительных эмиссий, размывало долю государства и в десятки раз ее уменьшало. Вот почему в поправленном Законе о банкротстве и было прописано, что бывшие гиганты индустрии должны выводиться из кризисного, предбанкротного состояния путем санации, внешнего управления и т. д., но без расчленения производственно-технологического комплекса. Особых расчетов тут не требуется: величина чистых активов указывается в типовом приложении к бухгалтерской отчетности. Огрехи достаточно четко контролируются налоговиками и аудиторами, а искажения жестко караются вплоть до уголовной ответственности.
– Но именно пункт закона, вводящий понятие единого производственно-технологического комплекса (ЕПТК), и не устраивает нынешние госструктуры в лице Федеральной службы по финансовому оздоровлению и банкротству (ФСФО), Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг (ФКЦБ), Минимущества и других ведомств…
– Вы правы. Это лишний раз доказали “голоса” из субъектов РФ. Там не хотели бы допустить “разводнения акций”. Вот, например, что написал в Госдуму председатель Законодательного собрания Краснодарского края В. Бекетов. Он требует в поправках к законам об АО и банкротстве “информировать акционеров о совершении сделок, снижающих стоимость чистых активов и обесценивающих ценные бумаги АО”. Многие скажут, мол, очередной глас вопиющего в пустыне. Но ведь подобная ситуация с нулевой прозрачностью уже почти добила экономику регионов, разворовала у них прибыль, налоговые поступления. Поэтому автор поправок и требует “защиты кредиторов (и государства) в случае сделок, приведших к банкротству”. И на местах опомнились, решили включить в ликвидационные комиссии территориальных налоговиков.
– По статистике, от такой неотрегулированности страдают уже и бюджеты субъектов РФ, где не могут собрать заявленные от приватизации суммы. Как новая процедура санации могла бы в этом помочь?
– Новые поправки особо актуальны после дефолта 1998 года, так как в стране до сих пор лавинообразно увеличиваются объемы просроченной задолженности предприятий от инфляции и девальвации. Небольшие суммы долга можно взыскать и без банкротства согласно Гражданскому кодексу РФ или по договоренности кредитора с должником. А вот для больших задолженностей как раз и пригодилось бы понятие “единый производственно-технологический комплекс” (ЕПТК). В Госдуме эту правовую категорию ввели, чтобы при капитализации акций предприятия на нее можно было опереться и вывести потенциальных банкротов из долговой ямы. Поэтому не только в обновленный закон о банкротстве, но и в законопроекты об инвестиционных фондах и о холдингах были вписаны нормы правильной капитализации активов. И должник теперь может быть признан банкротом лишь в случае, если ранее суд наложил взыскания на имущество всего ЕПТК. Такая поправка не допустила бы ликвидации предприятий на основании огульных суждений о необеспеченности активов и отсутствии их рыночной стоимости. При подобном варианте на первый план выходит не процедура исполнительного производства, а санация несостоятельности. А уж как наполнить активы, управляющие и специалисты могли бы позаботиться. Можно было бы внести в стоимость акций и интеллектуальную собственность после ревизии производства. “Заявки” на инвестиции в таком случае были бы более адресными и кредиторы увидели, что предприятие вкладывает деньги не под пустые стены, а под конкретные программы, ноу-хау, разработки.
– Не сильно ли вы преувеличиваете роль факторов технического прогресса применительно к ЕПТК? Ведь активы наших предприятий обычно занижаются под предлогом изношенности производства. Президент РФ Владимир Путин сказал, что до 80 процентов фондов требуют замены. И экономисты, критикующие вас, заявляют, что вы якобы предлагаете чуть ли не сохранение фондовой отсталости.
– Отнюдь нет. Тем более, что речь идет о капитализации собственности, правильной ее оценке. А о том, что в России могут это делать, говорят факты: отечественные акции и ценные бумаги находят место на международном рынке. Да и список выставляемых на продажу акций в упоминаемом законопроекте “О приватизации госимущества…” доказывает это. Кроме хорошо известных “Газпрома”, “Лукойла” есть в нем и высокотехнологичные и конкурентоспособные – Щекиназот, Новосибирский электродный и Невский заводы, УАЗ, дочки “Связьинвеста” и т.д. Если бы они не имели ценности, никакого интереса со стороны иностранных инвесторов к ним не было.
– Значит, российские акции могут быть конкурентоспособны на международном рынке?
– Вполне. Недаром Россия лидирует сегодня на Венской бирже NEWEX. Из 90 эмитентов, попавших в листинг биржи, 44 – российские. Тут представлены не только традиционные нефтегазовые компании, но и производители металла, другие представители высокотехнологичного бизнеса. Другое дело, что в такой капитализации отечественных акций больше всего пока действуют “вывозные” схемы. И плохо то, что в собственной стране, на внутреннем рынке, капитализация подобного масштаба не наблюдается. Нормальный рынок ценных бумаг пока не сформирован. Капитал уплывает из страны. При этом никакие административные методы, вроде планов ФКЦБ по эмиссиям на предприятиях и регистрации в депозитариях, не помогают. Недаром стоимость “голубых фишек” до сих пор не превышает дефолтовский уровень.
– Может быть, сказываются общие “макроэкономические” трудности?
– Соглашусь лишь отчасти. Да, банковский и фондовый рынки еще не оправились после кризиса. И тут вина и государства, и самих участников рынка. На вопросы, как лучше вкладывать деньги в отечественную экономику, с ответами пока никто не утруждается и не стремится к нормальной работе, как это делают на Западе. Все идут по наиболее простому пути – вывоза капитала и технологий. Поэтому “Лукойл” открывает сеть бензоколонок в США, а в регионах растет бюджетный дефицит. Хотя перелом ситуации не за горами. Хоть и с трудом, регионы начинают понимать, что без создания своего рынка ценных бумаг дальше жить нельзя. И отрадно, что за счет наполнения активов Санкт-Петербург и Вологодчина даже планируют свои бюджеты с профицитом.
– И все же многие аналитики считают, что к долгосрочной программе строительства рынка ценных бумаг Правительство подходит не с того конца. Например, запланировано ввести госпошлину в размере 0,8 процента от номинальной стоимости их выпуска. И это при общей скудости их доходности.
– Дело не столько в дополнительных поборах государства, сколько в отсутствии четкой стратегии капитализации ценных бумаг и прежде всего акций предприятий. А по существу бесконечные разговоры о реструктуризации того же “Связьинвеста”, МПС, РАО “ЕЭС России” и других монополистов сводятся к торгам с МАП, РФФИ, Минэкономразвития за право самим повышать тарифы. При отсутствии нормальной оценки активов и их прозрачности все это отражается на нашем благосостоянии. В очередной раз взлетели цены на проезд в поездах, газ и электричество, услуги телефонной связи. Но вопрос капитализации собственности у монополистов так и не решен. Этим и объясняется, например, что энергетики, не желающие участвовать в сварах, объединились с производителями и стали выпускать свои малые генераторы, лишь бы уйти от тарифной зависимости от энергетического монополиста. “Лукойл”, чтобы не связываться с МПС в обеспечении вагонами, заказал на “Уралвагонзаводе” цистерны на 70 миллионов долларов. В РАО “ЕЭС России” также наметился раскол. Минатом, чья себестоимость киловатт-часа на 40 процентов ниже, чем на традиционных (неатомных) станциях, поговаривает о выходе из РАО. “Войны” Чубайса против алюминиевых производителей, у которых в себестоимости электроэнергия составляет 60 процентов, уже уронили рентабельность на КрАЗе до 9 процентов. Неровен час, в отрасли разразится кризис. Тогда-то массовых банкротств будет не избежать.
– Как же ввести капитализацию российских акций в цивилизованное русло, чтобы не было спровоцированных банкротств и распыления активов?
– Конечно, меры могут быть разными. Например, возглавляющий Минэкономразвития Герман Греф предложил создать своеобразный “реестр негодяев”, доведших предприятия до банкротства. Мера, кстати, разумная, на Западе есть подобные реестры фирм, с которыми не рекомендуется вести бизнес. У нас же эта идея получила мощное противодействие многих “капитанов” нашего бизнеса. Но сегодня без пересмотра активов не обойтись. Запад показывает пример. По оценкам их экономистов, соотношение рыночной стоимости к балансовой за 20 лет возросло более чем в шесть раз. И не только в быстро растущем электронном бизнесе. Соотношение материальных и нематериальных активов в традиционных корпорациях, скажем, в “Бритиш петролеум”, равно 29:69, в известной “Кока-Коле” – 4:96. Примеры можно продолжать. А что же мы, россияне? После думской инициативы ввести в закон понятия ЕПТК с целью закрепления роли активов предприятий пресса обвинила меня в антирыночных мерах. Но я уверен в справедливости нормы, которая запрещает отчуждение имущества должника, входящего в ЕПТК, внешними управляющими. Схемы производства, которые в развитых странах даже патентуются, у нас беспощадно разрушаются. Нынешняя редакция закона о банкротстве с арестами активов не позволяет сомнительным группировкам на этом наживаться.
История с арбитрами
– Решения арбитражных управляющих часто некомпетентны. В требованиях к их квалификации вы записали не только высшее образование, но и работу на руководящих должностях. Против этой нормы почему-то выступил заместитель председателя Правительства РФ Виктор Христенко…
– Когда мне говорят о подобном “зажиме демократии на производстве”, я невольно вспоминаю серию банкротств во Владимирской области, где арбитражными управляющими ставили каких-то тренеров и людей с явно уголовным прошлым. К сожалению, порочная практика лицензирования на местах не прекращена. “Порулить” предприятием ставятся люди без квалификации, зато с “ксивой” и членством в какой-нибудь группировке. Поэтому в Госдуме и не могли не отреагировать на это обновленными статьями закона. И разве не логично, чтобы крупную нефтяную компанию-должника опекал чиновник из Минэнерго, а на авиационное предприятие пришел человек, знающий хотя бы специфику полетов? В Федеральной службе по финансовому оздоровлению и банкротству вынуждены были прислушаться к замечаниям депутатов. Активнее теперь борются против коррупции, запрещая распродажу основных фондов путем сговора должника с кредитором.
Многие схемы обновленного закона о банкротстве (отсрочка несостоятельности, меры против бездействия управляющих) были взяты из отечественной и зарубежной практики. Причем, многое сделано в соответствии с концепцией управления госимуществом, утвержденной Правительством России. Ей соответствует и другой, “зависший” в согласительной комиссии, закон об акционерных обществах.
– Но, судя по опросам, основная концепция закона устраивает большинство и депутатов, и членов Совета Федерации?
– Да, в ней учтены и смежные вопросы, касающиеся акционеров в законах о рынке ценных бумаг, об ООО, о защите прав инвесторов, о приватизации муниципального и госимущества, оценочной деятельности, холдингах и т.д. Но, естественно, первыми по значимости в закон об АО вошли поправки по защите интересов кредиторов. Чтобы не плодить дутые капиталы, по новым условиям оценку капитала АО при оплате акций неденежными средствами и их выкупе обязательно должен сделать независимый оценщик. А в целом, как в новом законе о банкротстве, в законе об АО прописано эффективное средство против размывания долей: акционерам дано преимущественное право приобретения дополнительных акций. Норма против козней передельщиков собственности дополнена и запретом конвертации акций без согласия собрания. Процедурные гарантии задействованы и против иностранных и доморощенных “акул”, специализирующихся на скупке привилегированных пакетов и акций мелких акционеров. При разделении и выделении нового АО из старого по новой норме все акционеры должны быть обеспечены акциями с теми же правами, что и до реорганизации. Доли должны быть пропорциональны количеству прежних, чтобы в реструктуризованные предприятия не “перекачивать” долги старых. Дробление пакетов акций запрещено. При таких сценариях никакие эмиссии не смогут задушить миноритарных членов.
Вперед, к цивилизованному рынку
– А каковы перспективы развития законодательства об АО? На заседаниях Думы вы не раз говорили о защите трудовых коллективов, усилении роли миноритарных акционеров и развитии менеджмента. Как это было воспринято Советом Федерации?
– Именно эти проблемы и вызвали основные разногласия. Согласительная комиссия вроде бы утрясла их и закон в конце концов был принят Думой. Но уже согласованный вариант Совет Федерации опять не принял. Хотя, на мой взгляд, было бы разумнее усилить роль трудовых коллективов, скажем, через переход к такой акционерно-паевой форме, как “народные предприятия”. Даже в США по некоторым оценкам от 20 до 40 процентов малых предприятий избрали именно эту форму. Германский опыт сохранения трудовых коллективов также дает пищу для размышлений. Там в любом АО открыты представительства рабочих и менее защищенных “миноритариев” в Совете директоров обществ. У нас подобные законодательные нормы еще не прописаны из-за бездействия наших профсоюзов и слабости нового проекта КЗоТа, отдающего предпочтение работодателям.
Понятие труда, его квалификация и уровень защиты также входят в активы АО. Недаром на Западе, в тех же США, Канаде и т.д., всегда закладывают нормы рабочих рук в соотношении постоянного и переменного капитала. По-иному говоря, доля зарплаты в активах акционерных обществ не падает ниже 60-70 процентов. И только в России этот показатель в целом в 1,5-2 раза ниже.
– В свое время РФФИ направил (тогда еще премьеру) В. Путину письмо о том, что 40 процентов российских предприятий ожидают возвращения в госсобственность. Снята ли острота вопроса?
– Сейчас в Госдуме готовятся проекты закона о национализации. Причина жеста РФФИ до банальности проста: невыполнение инвестиционных программ после акционирования. Эти проблемы мы попытались урегулировать в проекте нового закона “О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон “О рынке ценных бумаг”. В пояснительной записке к нему отмечено, что “большое количество нарушений связано с осуществлением прав инвесторов”, в частности, “… с проведением общего собрания акционеров, порядком выплаты дивидендов, процентов”. Регулирование этих вопросов решено отдать Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг. Сегодня для поддержки цивилизованных правил рынка это необходимо всем: и государству, и рядовым акционерам, и компаниям.
