Спецкорр журнала “Обозреватель” Виктория Капустина, Журнал «Обозреватель» № 1 (132), январь 2001 г.
Валерий Мирошников
заместитель Генерального директора Агентства:
АРКО сделало с СбС-АГРО больше, чем от него ожидали.
Когда-то его считали одним из самых мощных банков. Его владелец был вхож в самые “высокие” кабинеты Старой площади, Краснопресненской набережной и Охотного ряда. В нем крутились бюджетные деньги, иностранные кредиты и сбережения почти полутора миллионов граждан России.
Теперь это все в прошлом. От банка осталось практически только название. Знакомство с его бывшим хозяином уже не считается престижным. Иностранные кредиторы жаждут крови, а российские вкладчики полны отчаяния.
Имя ему – банк СбС-АГРО. И сегодня его окончательная судьба в руках государственной корпорации “Агентство по реструктуризации кредитных организаций”. В конце 1999 г. государство поручило АРКО, казалось бы, практически безнадежное дело – развязать умело запутанный как бывшими владельцами СбС-АГРО, так и высокими покровителями этого банка, клубок проблем.
О том, что же удалось сделать к сегодняшнему дню, в беседе с нашим корреспондентом рассказывает заместитель генерального директора АРКО Валерий Александрович МИРОШНИКОВ.
– Проблемы у СбС-АГРО, причем очень серьезные, начались еще задолго до августовского кризиса 1998 г. Пожалуй, тогда, когда банк “Столичный” (таким было его первое название) решил приобрести в качестве дочернего банка хорошо известный Агропромбанк.
В то время банк “Столичный” – один из первых российских кооперативных банков – занимал хорошую нишу на московском рынке: динамично развивался, обладал неплохими технологиями, работал с многочисленными клиентами мелкого и среднего бизнеса, подтягивал уже и крупную клиентуру. И вдруг в 1996 г. руководство банка принимает решение приобрести Агропромбанк, который хотя и привлекал разветвленной филиальной сетью, но исторически имел большую балансовую дыру.
– Но ведь по валюте баланса Агропромбанк существенно превышал СбС, а, значит, своих средств для закрытия этой дыры у банка А. Смоленского явно не хватало. На чем же тогда строился весь расчет?
– Видимо, на том, что, во-первых, приобретая филиальную сеть Агропромбанка, СбС получает доступ к средствам льготного кредитования сельского хозяйства, работа с которыми постепенно позволит погасить убытки. Во-вторых, уже тогда СбС активно начал привлекать иностранные кредиты. В-третьих, надежда была на большую прибыль от операций с государственными ценными бумагами. И, наконец, фактор инфляции тоже мог помочь.
В действительности же все оказалось совсем не так. Приобретенная филиальная сеть давила на СбС своей убыточностью. Ведь большая ее часть располагалась в небольших городках, поселках городского типа и селах. Она еще с советских времен постоянно дотировалась государством, и долги Агропромбанка либо списывались, либо реструктурировались. Может быть, тогда уже СбС должен был начать реорганизацию этой филиальной сети, оставлять все работающее и избавляться от убыточного балласта. Но тогда пропал бы главный козырь для получения львиной доли фонда льготного кредитования.
Для поддержания всей системы в более-менее рабочем состоянии СбС стал раскручивать рискованную игру со сделками РЕПО по государственным ценным бумагам, которые заключались с иностранными банками. Классический пример рулетки – чем больше рискуешь, тем больше можешь выиграть… Или стать банкротом. Что, в конце концов, и случилось, тем более что российская экономика стала чувствовать себя совсем плохо, и государственные бумаги очень быстро перестали быть ценными.
– Как я понимаю, и средства фонда льготного кредитования не могли спасти положения? Тем более, что их возвратность в нашей стране всегда была крайне низкой.
– Да, маржа по этим операциям составляет всего три процента и ее явно недостаточно для покрытия высокого риска невозвратности. Это, безусловно, стало дополнительным обстоятельством, приведшим к сверхтяжелому состоянию банка. Но основной источник проблем, на мой взгляд, это все-таки рискованная игра на рынке государственных ценных бумаг.
– Насколько я помню, СбС-АГРО еще в 1997 г. после международного аудита по международным стандартам был признан убыточным. Почему же с ним тогда ничего не сделали, не применили каких-то восстановительных процедур, не обанкротили, в конце концов?
– Попытки в виде нескольких стабилизационных кредитов были. Но дыра в балансе уже была слишком велика. Да и использовались выданные СбСу кредиты, может быть, не совсем по назначению. Принять же жесткое решение о банкротстве было не так просто. На всех углах кричали и бормотали о том, что без СбС-АГРО сельское хозяйство России погибнет, будут сорваны посевная и уборочная, страна останется без урожая. Прибавьте к этому серьезную поддержку, которую имели бывшие владельцы банка практически во всех ветвях власти. Не даром же банкоматы СбС-АГРО стояли в то время и в Администрации Президента РФ, и Доме Правительства, и в Государственной Думе, и в Совете Федерации, и в Конституционном суде.
И даже в конце 1999 г., когда нам передавали банк под управление, когда никаких сомнений относительно его положения и судьбы уже не осталось, хор радетелей за его сохранение был очень внушительный.
– Любопытный, конечно, момент: банк с 1997 г. по всем статьям банкрот, об этом все знают, но деньги на кредитование сельского хозяйства продолжают давать. При такой ситуации часть их просто не могла не “потеряться” по дороге. В сентябре 1998 г. ЦБ делает робкую попытку ввести в СбС-АГРО временную администрацию, а уже в начале октября принимает решение об открытии банку кредитной линии в размере 7,4 млрд рублей в поддержку мер по повышению его финансовой устойчивости.
Впрочем, это уже вопросы Счетной палаты и других специализированных организаций. Мы же с Вами, давайте, вернемся к августу 1999 г., когда Банк России направил АРКО предложение рассмотреть возможность взять СбС-АГРО под свое управление. По-моему, этот шаг больше похож на попытку Центробанка снять с себя ответственность?
– Я не стал бы так однозначно и категорично оценивать эту ситуацию. Прежде всего, потому, что к этому времени проблема СбС-АГРО уже не была ни политической, ни экономической. Это уже была социальная проблема, трагедия более 1,1 млн. вкладчиков практически по всей России. Хотя, согласен, в 1998 г., когда у банка было еще достаточно ликвидных активов, решить эту проблему было бы проще.
На период нашего обследования в СбС-АГРО была введена временная администрация и объявлен мораторий, по поводу целесообразности которого было, кстати, немало споров. Сегодня можно уверенно сказать, что мораторий был необходим. Хотя бы потому, что до его введения банк оккупировали судебные приставы, которые обращали взыскание на имущество и часто продавали его буквально за бесценок – компьютер за рубль, машину за 100 рублей. Это был какой-то беспредел, банк растаскивался не только бывшими хозяевами, но и судебными приставами. И никакой очередности, никакого приоритета частным вкладчикам.
– Работа судебных приставов с банками требует, видимо, отдельного изучения. Похоже на то, что когда они приходят, то самое выгодное для основной массы кредиторов – это срочное банкротство банка?
– Или мораторий, который в случае с СбС-АГРО остановил эту распродажу. Правда, остались проблемы со старым менеджментом банка, который, несмотря на мораторий, все же ухитрялся проводить какие-то сделки, явно уменьшающие и без того уже изрядно “похудевший” портфель активов.
Столкнулись мы в период обследования и с катастрофическим недостатком информации. Впрочем, хотя и в незначительной степени, но этот фактор действует и сейчас, когда банк уже год находится под нашим управлением. Связано это со спецификой организации самого СбС-АГРО и его работы. Все было построено так, чтобы информационные потоки шли как бы мимо банка. Например, информационная банковская система, которой пользовался СбС-АГРО, формально принадлежала другому юридическому лицу. И делопроизводство банка также находилось в руках другого юридического лица. Просишь секретаря показать приказы по банку, а она отвечает: я, мол, сотрудник совершенно другой организации, у меня свой начальник, с ним и договаривайтесь.
– Но, ведь, это же были все аффилированные банком структуры?
– Конечно. Но юридически они самостоятельны, и вправе были на просьбы не реагировать. Что иногда и случалось.
Но все же, даже в этих экстремальных условиях, нам удалось более-менее реально оценить положение дел в СбС-АГРО. И вывод, чисто профессиональный, был однозначен: сделать с банком ничего уже нельзя, под управление его брать бесполезно, единственный выход – банкротство. Однако, как я уже говорил, Совет директоров АРКО учитывал, прежде всего, социальный аспект этой проблемы. При прямом банкротстве большинство вкладчиков практически лишалось надежд на возврат своих средств. Поэтому-то и было принято решение о передаче СбС-АГРО под управление Агентства с тем, чтобы попытаться эту социальную проблему снять.
– Помнится, что “решение в интересах вкладчиков” принималось трудно и, главное, долго…
– Да, мы попали тогда в сложное положение. У нас была всего неделя на проведения мероприятий и оформление уменьшения-увеличения уставного капитала, получения соответствующей выписки из реестра и введения уже своего моратория в соответствии с законом “О реструктуризации кредитных организаций”. Если бы мы не успели все это оформить, то закончился бы срок действия моратория ЦБ и, поверьте, от активов СбС-АГРО остались бы одни воспоминания. Это была каторжная неделя. Специалисты меня поймут.
Формально СбС-АГРО перешел под наше управление 16 ноября 1999 г. Но реальный контроль над банком мы стали устанавливать только в середине января 2000 г., когда, наконец-то, смогли провести собрание акционеров, избрать “свой” состав совета директоров и частично обновить исполнительные органы. Затем постепенно стали менять и управленческий аппарат.
– А нельзя было сразу избавиться от прежних руководителей и ключевых сотрудников?
– Я уже говорил о запутанной системе организации самого банка и его работы. Если бы мы сразу поменяли всех, кого следовало бы, то не смогли бы сделать и десятой доли того, что в конечном итоге нам удалось.
Сразу же после перехода СбС-АГРО под наше управление, мы приступили к выработке условий мирового соглашения с его кредиторами. К сожалению, и сейчас еще приходится сталкиваться со спекуляциями по поводу этого термина: мол, о каком мире может идти речь с теми, кто ограбил народ. Мы же всегда объясняли, что ни о каком мире здесь речь не идет, что “мировое соглашение” – это всего лишь юридический термин, которым определяется наиболее выгодная для кредиторов схема ликвидации банка.
– А как же вы себе представляли процесс переговоров с более, чем миллионом вкладчиков, разбросанных по всей стране?
– Именно потому, что технически это было невозможно сделать, мы и приступили к реализации программы выкупа прав требований сначала до 5 тыс. рублей, а затем – до 20 тысяч. В результате более одного миллиона вкладчиков (96 процентов от их общего числа) вернули свои средства. Причем, это наименее социально защищенная часть населения. И сегодня можно сказать, что СбС-АГРО – это уже не всероссийская проблема, а “головная боль” Москвы, Санкт-Петербурга и нескольких крупных регионов.
Еще одна первоочередная задача, которую нам надо было срочно решить – это сокращение расходов СбС-АГРО на себя самого. В 1999 г. банк на свое содержание по разным прямым и косвенным схемам затратил 4 млрд рублей. И это при том, что вкладчикам он был должен около 6 млрд рублей.
– Я помню довольно жесткие статьи о том, что АРКО ликвидирует филиальную сеть СбС-АГРО, оставляя тем самым сельское хозяйство без банковского обслуживания…
– Филиальная сеть СбС-АГРО (а это 72 филиала и более тысячи дополнительных офисов) была давно убыточна, а деньги на ее содержание (зарплата, арендные и коммунальные платежи) тратились немалые. Но в условиях серьезного давления, в том числе и со стороны некоторых региональных администраций, принять, а, главное, реализовать решение о ее ликвидации было не просто. Тем не менее мы уже к концу весны 2000 г. закрыли все дополнительные офисы СбС-АГРО и приступили к ликвидации филиалов. Следующий шаг – ликвидация завышенных расходов на оплату услуг аффилированных структур. Поддержание банковской информационной системы, делопроизводство, содержание автотранспорта, аренду, охрану СбС-АГРО оплачивал по завышенным расценка фактически сам себе.
– И какой же, все-таки, итог управления Агентством СбС-АГРО?
– Более миллионы граждан России вернули свои средства, и в банке осталось не более 37 тыс. вкладчиков. Закрыты все убыточные дополнительные офисы и почти все филиалы. Содержание банка обходится меньше, чем 600 млн рублей в год. Руководство банка практически полностью состоит из представителей АРКО, бывших сотрудников Агентства или аккредитованных антикризисных управляющих.
Работа по накоплению информации о сомнительных сделках перешла в практическую плоскость: уже выиграны иски на сумму около 13 млн долларов и готовятся документы для подачи исков на общую сумму почти 770 млн долларов США. Для активизации этого процесса в АРКО создано специальное управление по выявлению сомнительных сделок и, кроме того, к работе привлечена компания KPMG, помогающая в расследовании сделок за рубежом, в том числе, в оффшорных зонах.
Серьезная работа проведена по упорядочению работы с имеющимися активами. Сначала мы решили проблемы с поиском архивов, потом создали специальную группу в самом банке и подключили ей в помощь специалистов Агентства. Теперь мы еще дополнительно привлекли свыше 20 агентов, которые также работают по взысканию задолженностей банку со стороны региональных администраций и корпоративных клиентов. Продаются и вложения СбС-АГРО в дочерние компании, например, банк в Македонии. Все вырученные от работы с активами средства аккумулируются на специальных счетах для реализации условий мирового соглашения. И, прежде всего, для расчетов с вкладчиками.
Кроме того, мы уже провели одно заседание объединения кредиторов СбС-АГРО. А это было бы технически невозможно, если мы не рассчитались прежде с основной массой вкладчиков.
И, наконец, не дожидаясь решения кредиторов по применению той или иной схемы ликвидации банка, АРКО начало выкупать вклады у ветеранов Великой Отечественной войны, инвалидов I-II групп и пенсионеров, достигших 70 лет. К настоящему моменту уже возвращены вклады более 100 представителям этих категорий вкладчиков на сумму свыше 3 млн. рублей.
Честно говоря, никто (даже мы сами!) не ожидал, что нам удастся столько сделать с этим банком всего за один год.
– А на что могут рассчитывать оставшиеся 37 тыс. вкладчиков, сумма обязательств перед которыми составляет, кажется, около 5 млрд рублей?
– За период нашей работы с СбС-АГРО условия мирового соглашения для вкладчиков претерпели существенные изменения в лучшую сторону. Если второе собрание кредиторов проголосует за вариант ликвидации банка по схеме “мирового соглашения” и он будет утвержден арбитражным судом, то в течение семи дней со дня подписания соответствующих документов вкладчик может получить 10% от суммы своих требований, но не более 20 тыс. рублей. Это объективное ограничение, основанное на расчетах имеющихся у банка и АРКО наличных денежных средств. Оставшаяся после этих выплат сумму обязательств, кратная 1000 долларов США, погашается путем передачи вкладчику номинированных в валюте государственных ценных бумаг с купонным валютным доходом и сроком погашения в 2006-2008 гг. А остаток вклада, не кратный 100 долларов США, “закрывается” облигациями АРКО со сроком погашения 10 месяцев.
Преимущества этого варианта для вкладчиков очевидны. Во-первых, по сравнению с первоначальными предложениями, удалось за счет активной работы АРКО сформировать финансовую базу для первичных наличных выплат. Во-вторых, остаток вклада погашается номинированными в валюте ценными бумагами, неподверженными колебаниям курса рубль/доллар и имеющими при этом 3-процентный доход. И это уже не обязательства банка – банкрота, а государственные ценные бумаги, которые свободно обращаются на вторичном рынке. Их при необходимости можно досрочно продать, либо положить в депозитарий до наступления срока погашения.
– То есть, Вы считаете, что ликвидация СбС-АГРО по варианту мирового соглашения выгоднее для кредиторов?
– Конечно, поскольку степень удовлетворение требований частных вкладчиков – кредиторов первой очереди – составит свыше 90 процентов. У кредиторов последующих очередей при “мягком” варианте ликвидации СбС-АГРО также появляется хороший шанс на улучшение условий. Ведь продолжится работа по выявлению и опротестованию сомнительных сделок, в спокойно режиме (с подбором наиболее выгодного покупателя и с учетом конъюнктуры рынка) будут реализовываться активы. И, наконец, экономится более 1 млрд рублей. Именно столько придется отвлечь из конкурсной массы при прямом банкротстве на конкурсное производство – оплату судебных издержек, организацию торгов и так далее.
– Получается, что АРКО сугубо экономическими методами почти решило социально-политическую задачу. А скажите, политическая воля и адекватные политические решения в отношении СбС-АГРО и его бывших владельцев могли бы еще улучшить ситуацию, способствовать скорейшему решению этой проблемы? Ведь именно об этом последнее время часто говорят иностранные кредиторы банка.
– Не знаю, не думал об этом. АРКО – это экономическая структура, и наше дело – с максимальной эффективностью использовать предоставленные нам законом экономические возможности.
